В первый день работы 12-го Петербургского энергетического форума, прошедшего в октябре этого года, одним из центральных стало выступление широко известного крупного ученого в области теоретических и прикладных проблем геологии и геохимии нефти и газа, создателя научной школы геологии нефти и газа и органической геохимии Алексея Эмильевича Конторовича. Ему принадлежат фундаментальные работы в области зональности и эволюции нефтега-зообразования и оценки нефтегазогенерационного потенциала осадочных бассейнов Сибири. С трибуны форума Академик РАН озвучил главные направления развития мировой и российской энергетики в XXI веке.
Ситуация в мире
Если посмотреть на XX век, то по всей добычи (нефть, газ, уголь) ни одной точки спада не обнаружится. Постоянно наблюдался монотонный рост. Сегодня эта закономерность усилилась. Добыча нефти также все последние годы росла. В 30–40 годы этого столетия добыча традиционной нефти достигнет своего пика, 7–10 лет его удастся удерживать, а затем будет наблюдаться спад. К концу столетия добыча упадет до уровня 70-ых гг. прошлого века. Однако такое положение не значит, что эту потерю нельзя будет компенсировать нетрадиционными методами — нефтью тяжелой, битумом и сланцами — однако такая нефть будет дорогой и в этом надо отдавать себе отчет. Вот тут возникает одна коллизия. Добыча нефти, в лучшем случае, стабилизируется, а спрос на нее будет постоянно расти. Развивающиеся экономики Индии, Китая, стран Латинской и Южной Америки, а потом и Африки — будут нуждаться в нефти.
Неравномерность энергопотребления — главное наследие миру от XX-го века. 12% населения Земли, так называемый «золотой миллиард», потребляют 48% всей произведенной энергии, а 68% населения лишь 18% произведенной энергии. Сегодня, когда в гонку за новой экономикой включились Китай и Индия, становится очевидным, что мировому порядку энергораспределения, существовавшему в течение последних ста лет, приходит конец. И к этому, в первую очередь, должны быть готовы развитые страны. Речь идет о следующем. Сегодня США потребляют примерно 3,5 тонны нефти на человека в год, Западная Европа — 2,2 тонны, Россия — 0,8–0,9 тонны. Так вот, развитым странам придется экономить и сокращать потребление нефти, чтобы удовлетворить спрос развивающихся экономик. Это неизбежно. Сегодня сделано многое для энергосбережения. Но принятые меры привели лишь к тому, что уменьшили энергозатраты на единицу ВВП. В абсолютном исчислении и Европа, и США продолжают увеличивать потребление энергии. В то же время, рост добычи угля в странах Юго-Восточной Азии, Австралии, Индии и Китае (за последние 12 лет добыча угля в этих странах выросла больше, чем за весь прошлый век) — лишь отсрочило приближение озвученной проблемы, т.е. рост спроса на нефть.
В этой связи, на волне событий произошедших в Японии, политика многих стран направлена на свертывание атомной энергетики. Эта мера популистская и необоснованная. Если не учитывать сиюминутную ситуацию, а посчитать, сколько людей погибает в ДТП и в результате аварий на АЭС, то картина будет следующая: за один только год погибших на дорогах больше, чем за всю историю существования атомной энергетики.
Однако никому и никогда не приходила мысль о запрете выпуска автомобилей. Атомная энергетика должна продолжать развиваться.
Несколько слов о России
Добыча нефти в ближайшие несколько лет достигнет пика и начнет снижаться. Это произойдет не потому, что мы исчерпаем ресурсы, нет. Причина в том, что в течение последних 20 лет практически не ведется геологоразведка. Те рапорта, в которых звучит, что прирост запасов нефти превысил добычу — это сказки. В советское время их назвали бы приписками, потому что объемы глубокого бурения падают, а приросты запасов растут, при этом, геологические условия не улучшаются. Такого не было никогда, это проблема.
Нужно думать о следующем: либо Россия сокращает экспорт нефти, либо надо искать серьезные резервы для ресурсосбережения. Они у нас есть. Вот лишь некоторые.
Первый. В Программе Минэнерго, утвержденной в прошлом году, планируется, что к 2030 году на нефтехимию будет тратиться 25 млн тонн нафты (легкий дистиллят с границами кипения бензина), или примерно 50 млн тонн нефти. В это время в стране будет избыток жирного газа, которого в Западной Сибири, по независимым оценкам, возможно добывать 140–160 млрд кубометров в год плюс жирный газ Восточной Сибири. Это этан, пропан и бутан — сырье, на котором «сидит» вся нефтехимия Соединенных Штатов. На уровне 2030 года использование жирного газа даст порядка 50 млн тонн экономии нефти. Для освоения таких запасов требуется создание в Западной Сибири крупных нефте- и газохимических кластеров.
Второй. Углубление переработки нефти. В России этот показатель не превышает в среднем 65%. К 2020 год называются цифры в 70–72%. Чтобы достичь запланированных показателей потребуются серьезные инвестиции в нефтеперерабатывающую промышленность.
Третий резерв в самой нефтяной промышленности. Необходимость увеличения коэффициента извлечения нефти. Это одна из важнейших проблем разработки нефтяных месторождений. Но определенные резервы есть и здесь, поэтому их надо использовать.
Наконец, четвертый резерв — рост объема геологоразведочных работ. В 1988 году страна бурила 8,5 млн метров геологоразведочных скважин в год. Сегодня лишь 1 млн за тот же промежуток времени. Пока наши компании не начнут инвестировать в геологоразведку, перелома не будет. Первичные усилия в этом вопросе нужно направить на создание законодательной базы.
Также очевидно, что человечество не может войти в 21 век, не начав осваивать потенциал Северного Ледовитого океана. По сегодняшним оценкам, ресурсы нефти здесь исчисляются десятками миллиардов тонн, а газа — десятками триллионов кубометров. Это также можно использовать как дополнительный резерв для ресурсосбережения в будущем.
О газе
Сейчас в мире происходит газовая революция, в развитии которой следует выделить два направления. Первое — это недавно открытые уникальные газовые месторождения, крупнейшим из которых является Южный Парс на границе Ирана и Катара, с запасами в 26 трлн кубометров. Когда был разведан Уренгой, казалось, что с его 13-ю трлн, больше ничего не бывает. Тем не менее, запасы в Персидском заливе в два раза больше. Существуют заявления, что крупное месторождение обнаружено и в Туркмении, оно также больше Уренгоя. Однако туркменский газ особый, сероводородный. Тем не менее, эти новые запасы, включая газ побережья Австралии, плюс проблемы сланцевого и угольного метана — меняют всю стратегию развития газовой промышленности. Хотя Россия по-прежнему остается крупнейшей державой, обладающей огромными запасами голубого топлива, но не учитывать возрастающую конкуренцию на рынке и появление новых альтернатив, мы не можем.
Второе — изменился и сам рынок. Если до последнего времени газификация осуществлялась преимущественно сетевым газом, то сегодня с появлением сжиженного газа ситуация изменилась. Разговоры о том, что и России надо переходить на этот вид топлива, отказываясь от прокладки газопроводов, преждевременны и требуют глубокой проработки. Здесь важно другое. Необходимо понимать, что газовая промышленность России в ближайшем будущем принципиально поменяет свой облик. По-настоящему, она была сформирована после открытия месторождений в Западной Сибири, когда в 1972 году пошел газ «Медвежьего» месторождения. Это сеноманский газ, уникальный по своей легкости. На 99% он состоит из одного метана, что существенно упрощает его дальнейшую транспортировку. Но он заканчивается, и в перспективе предстоит переработка уже упомянутых 140 млрд кубометров жирного газа, который в чистом виде в трубу не закачаешь. Это требует наличия газоперерабатывающих мощностей и, соответственно, огромных инвестиций. В советское время мощности, построенные в Западной Сибири, могли перерабатывать 23 млрд кубометров ежегодно. В ближайшем будущем их потребуется в семь раз больше. Необходимо создание практически целой подотрасли. Решение такой задачи понимают в «Газпроме», но на государственном уровне она не сформулирована. А если учесть, что весь газ Восточной Сибири такой же жирный (еще и гелесодержащий), то проблема усугубляется во много раз.
«За державу обидно...»
Некоторые политики называет наличие угля, газа и нефти в недрах нашей страны сырьевым проклятьем. Это применимо в том случае, когда продается сырая нефть и не переработанный газ. В США добывается примерно столько же газа и нефти, как и в России, угля — в три раза больше. Никто не считает это никаким проклятием. Главное — умение перерабатывать. Вместо этого, мы придумаем все новые и новые программы. Перед страной стоит очень сложная задача по реорганизации отраслей добывающей промышленности, и фактор времени здесь может оказаться решающим. Чтобы, как говорится в одном фильме, не было за державу обидно.
Записал Тимур ЖЕМЛИХАНОВ
Статья опубликована в журнале «Электротехнический рынок», № 5-6 (47-48)
