Владимир Иванович Соколов, главный инженер проекта ОАО «Северо-Западный Энергетический Инжиниринговый Центр» (ОАО «СевЗап НТЦ»), регулярно проводит занятия для специалистов по электроснабжению, приезжающих в Санкт-Петербург из разных городов России. После одного из таких занятий, прошедших в Центре научно-технической информации «Прогресс», наш корреспондент встретился с В. И. Соколовым, чтобы узнать о том, с какими проблемами сталкиваются электроэнергетики на местах, об уровне подготовки специалистов, о тех сюрпризах, которые преподносит порой сама природа.
Владимир Иванович, вы часто общаетесь со специалистами, работающими в самых разных регионах России. Что бы вы могли сказать о профессиональном уровне тех людей, которые «дают свет» по всей нашей стране?
Каждый семинар я начинаю со слов о том, что документы для специалистов нашей отрасли — это основополагающий материал. Все мы в своей работе должны ориентироваться в первую очередь на официальные документы, регламентирующие нашу деятельность, а не на пожелания заказчиков. В то же время не могу не отметить, что некоторые специалисты на местах очень слабо ориентируются в документах, не читают их вообще или читают очень мало. Во многом это обусловлено отсутствием должного образования. Поэтому на занятиях часто приходится объяснять основополагающие моменты, без знания которых ни один проектировщик никогда не станет настоящим специалистом своего дела.
Таким образом, проблемы, связанные с получением профессионального образования специалистами, через некоторое время после окончания ими вузов превращаются в проблемы, которые способны затронуть население того или иного поселка, города, региона, всей страны?
Да, это так. Когда я учился в техникуме, то последний курс, четвертый, был сделан заочным для того, чтобы будущие специалисты могли в течение года поработать на практике, и это очень пригодилось мне в дальнейшем. Сейчас во главу угла поставлены деньги. Когда читаешь объявления о вакансиях или о поиске работы молодыми специалистами, понимаешь, насколько высоки требования и специалистов, и работодателей: одним нужна огромная зарплата, другим — работники с большим стажем, знанием языков и т.д. Ожидания выглядят обоюдно завышенными.
А качество образования, тем не менее, оставляет желать много лучшего: выпускники вузов, на обучение которых выделяются огромные деньги, после окончания института не знают толком, что такое линия, что такое проектирование…
Во время семинарских занятий вы часто цитируете официальные документы, регламентирующие работу электротехнической отрасли, нередко не соглашаясь при этом с тем, о чем говорится в документах. Некоторые действительно мешают работать?
Нам мешает жить одно. Раньше любой специалист, работающий в правительстве и ответственный за подготовку и принятие документов, проходил долгий путь, поднимаясь с низов. За время своей работы он успевал узнать и прочувствовать все проблемы своей отрасли. Поэтому и в министерствах работали асы своего дела, не допускавшие грубых промахов. Сейчас же ощущение такое, что люди, ответственные за принятие важных решений, сами не знают, что говорят и что пишут. Это и приводит к тому, что большая часть принимаемых документов — абсолютно сырые. Может быть, это не так критично в других сферах, но для специалистов в области электроэнергетики каждая буква, каждая цифра имеет значение. Возможность двоякого толкования любого положения для нас неприемлема!
На занятиях вы постоянно апеллируете к 87-му постановлению — постановление Правительства России № 87 от 16 февраля 2008 года «О составе разделов проектной документации и требованиях к их содержанию». Понимаю, что вы с ним в очень многом не согласны…
Это постановление волнует всех в нашей сфере. С ним мы перестали работать на заказчика — стали работать на Госэкспертизу. Можно сказать, что сейчас основная проблема — это не непосредственная работа по проектированию линий, а согласование и преодоление всевозможных бюрократических препон. Бюрократия страшная. Завершить согласование за полгода — это идеальный для заказчика и проектировщика вариант. Обычно времени требуется больше, и это не зависит от того, хотим ли мы проложить линию на 100 километров или 500 метров.
Как, с вашей точки зрения, можно было бы исправить ситуацию?
Прежде всего, разделить линейные объекты на категории, вернувшись к прежней практике. Сейчас все идет под одну гребенку: объект любого уровня сложности проходит абсолютно одни и те же процедуры по своему согласованию. Меня все время учили экономить, а сейчас на крошечный объект приходится тратить до 100 килограммов бумаги и год работы!
Трудно не согласиться с вами, но ведь происходит и что-то позитивное в электроэнергетике?
Конечно. Если раньше все в нашей работе было регламентировано до самой последней мелочи, то сейчас у проектировщика, в общем-то, появилась возможность маневра, возможность сделать что-то именно так, как хочет сам проектировщик. И это правильно, ведь ни один регламентирующий документ не может предусмотреть все. Руки развязаны — была бы голова на плечах. Наш институт разрабатывает уникальные вещи, которые раньше были просто невозможны.
Человек, далекий от электроэнергетики, скорее всего, обратит внимание на какие-то новации, касающиеся дизайна опор линий электропередач. Огромные стальные вышки, привычные всем нам, уходят в прошлое?
Сейчас во всем мире наблюдается тенденция к тому, чтобы улучшить дизайн опор. Разумеется, опора в виде лесного оленя или лыжника намного эстетичнее тех опор, к которым мы все привыкли.
В ближайшее время мне придется заниматься линией 220 кВ «Обнинская-Созвездие». Из 40 километров линии 7 километров должны быть установлены на композитных опорах. Их разрабатывает фирма, находящаяся в Новосибирске. Опоры очень дорогие, но мне, в общем-то, они понравились. Полностью пластмассовые, они устроены по принципу детского конструктора: модули соединяются между собой, благодаря чему из ряда модулей можно «собрать» 30-метровую опору. Все траверсы, болты, гайки до момента установки хранятся внутри модуля. При установке опоры на пикете все это извлекается и ставится на свое место. Это очень удобно — мелкие детали труднее терять. И самое главное, что такая опора легкая: два человека могут перенести секцию. Это особенно важно для наших условий, так как обычно линии проходят по таким местам, где и транспорт не всегда проедет.
Не люблю бетонные опоры, так как бетон не работает на изгиб. Он просто колется. А ведь как у нас бывает? На заводе опору десять раз бросят, на пикете три раза перевернут — и появилась трещина. В них попадает вода, процесс разрушения бетона идет дальше, оголяется арматура, которая начинает ржаветь. В отличие от бетонных опор композитные после деформации — до четырех метров — восстанавливаются вертикально. Как утверждают производители, все необходимые процедуры экспертизы были пройдены успешно.
Какова, на ваш взгляд, перспектива возвращения к установке опор линий электропередач, изготовленных из дерева, которые гораздо экологичнее любых других опор?
Деревянная опора, при условии хорошей пропитки, вполне может заменить любую другую. Я работал восемь лет в Калининградской области, где нам приходилось менять еще немецкие опоры, изготовленные в 30-е годы прошлого столетия из архангельской сосны. Тогда немцы покупали нашу сосну, сушили ее, а потом пропитывали. Для пропитки использовалась… янтарная пыль. В цехах, в которых шла обработка янтаря, янтарную пыль собирали пылесосами, растворяли ее в специальных растворителях и этим составом пропитывали опоры. Такие опоры наши пилы не брали! Их приходилось ломать только при помощи спецтехники.
Можно предположить, что проблем здесь хватает. С чем еще приходилось сталкиваться?
Проблем действительно немало. Одна из них — наша психология. Я делал линию на берегу Печоры, недалеко от аэродрома. Летчики потребовали, чтобы опоры были освещены — пришлось сделать светоограждение опор. Но возникла проблема: где разместить оборудование, обеспечивающее светоограждение? Поместили все в сейф, хороший, с отоплением, соответственно, и дорогой. Так заказчики потребовали, чтобы вес сейфа вместе с фундаментом был таким, чтобы его не мог поднять 5-тонный кран. «Почему?» — спрашиваю. «Да у нас в округе, — отвечают, — самый большой кран — 5-тонный. Украсть могут».
А природа подбрасывает сюрпризы? Ведь понятно, что ни одна линия не может висеть в воздухе — нужны опоры, а для опор нужны площадки, отвечающие всем необходимым требованиям, в том числе и требованиям безопасности.
К числу неожиданных проблем, с которыми иногда приходится сталкиваться, я бы отнес геологические особенности грунтов, на которых приходится закреплять опоры линий электропередач. Казалось бы, грунты в Ленинградской области изучены досконально. А мне вдруг заявляют, что при установке опоры наткнулись на тиксотропные грунты. Выкопали котлован на 1,4 метра, а дальше — жижа, напоминающая густую сметану, из которой к тому же бьет настоящий гейзер воды. И это в месте, где линия на линии. Выкопали другой котлован в 30 метрах от пикета — грунты нормальные. Первый раз в жизни столкнулся с таким явлением, хотя всю жизнь занимаюсь проектированием линий электропередач. Пришлось переделывать закрепления, чтобы они не затрагивали тиксотропные грунты.
Однажды ставили опоры на берегу Ангары. Вдруг сообщают, что при установке опор мы попали на залежи угля, причем каменного! Не поверил сначала: триста, четыреста метров обычно нужно копать, километр, чтобы добраться до угля, а тут он на поверхности, причем там, где нам нужно ставить опоры. А ведь никто никогда не писал о том, как в угле закреплять опоры, а опоры у нас под линию 220 кВ. Какая у угля несущая способность, как он себя поведет при нагрузке? Никому в голову не приходило испытывать закрепление опор в угле. Вот где пришлось голову поломать. В конце концов, чтобы не испытывать судьбу, решили в местах установки опор заменить уголь на грунт на глубину 5 метров. Сто лет живи, а все равно порой сталкиваешься с сюрпризами, которые подбрасывают то люди, то природа.
Записал Даниил ВИНОГРАДОВ