Филиал «Россети Центр Орелэнерго» продолжает цикл публикаций, в которых рассказывает историю развития орловской энергосистемы в контексте процессов, проходивших в стране со времен принятия в 1920 году плана ГОЭЛРО. На основании документов, хранящихся в Центральном орловском архиве и музее энергетики, мы расскажем, как Орловщина прошла путь от самых истоков развития энергетики до современного периода, не скрывая ни успехов, ни ошибок, ни трудностей этого перехода.
Важнейшим направлением плана ГОЭЛРО была электрификация сельской местности. Его авторы констатировали, что жители деревень совершенно лишены возможности пользоваться электрической энергией. Для аграрной Орловской губернии задачу электрификации деревни трудно было переоценить. Посевные площади губернии составляли 77 % к уровню 1917 года. Урожайность сельскохозяйственных культур была низкой. Более 1/3 крестьянских хозяйств не имели лошадей. Соха и деревянная борона служили главными орудиями обработки земли. Сильная засуха вызвала в 1920 году голод в губернии. Крестьяне стали проявлять недовольство продразвёрсткой. Это обстоятельство заставляет большевиков обратить серьёзное внимание на вопросы мелкой электрификации в целях удовлетворения нужд и потребностей крестьянства, занятого в сельском хозяйстве, и связанных с ним кустарных промыслов. Осуществляя мелкую электрификацию, можно было попутно обеспечить широкую возможность развития крупного электростроительства, подготовляя для него в будущем массового организованного потребителя в лице крестьянства.
В феврале 1924 г. в «Орловской правде» появилась рубрика «Электричество в деревне». В ней периодически печатались материалы, посвящённые электрификации села. Велась пропаганда обществ «Электрокредит» и «Электросетьстрой», специально созданных для оказания помощи крестьянам в устройстве и эксплуатации сельских электростанций. Серия статей «Орловской правды» посвящалась преимуществам использования электричества для проведения сельскохозяйственных работ. Была предпринята попытка выпускать электрические сельскохозяйственные орудия на территории Орловщины. Так, в 1931 г. орловский завод им. Медведева впервые в СССР начал выпуск электропахотных агрегатов. В 1932 г. их планировалось выпустить 35 единиц.
Отмечалась заинтересованность значительной части крестьян в электричестве. На страницах «Орловской правды» освещались и трудности процесса сельской электрификации. Одна из них состояла в традиционализме крестьян в плане ведения хозяйства. Как указывал автор одной из статей, строительство электростанции в деревне — всегда инициатива меньшинства, а наибольшее присоединение крестьянских дворов к электростанции начинается только после того, как крестьяне на деле видят преимущества лампочки Ильича и применения электрической энергии в молотьбе и на другие сельскохозяйственные работы.
Не замалчивались и неудачные примеры электрификации. Например, попытки орловского кооперативного союза построить гидроэлектростанцию близ деревни Быкова Гора около ст. Отрада Московско-Курской железной дороги, электростанцию на торфе в районе деревни Каменско-Петровская Малоархангельского уезда, а также установить динамо-машину на мельнице в сельце Богдановке Урицкой волости Орловского уезда. Нереализованные попытки электрификации, по мнению авторов статей, наносили огромный ущерб этому важному делу, ибо вели к разочарованию крестьян в электрификации.
Но несмотря на все вышеперечисленные трудности со стороны орловского крестьянства наблюдалось движение навстречу к крупному государственному плану электрификации. С уверенностью можно было сказать, что сельская электрификация уже не остановится, что масштаб её не будет сокращаться, а, наоборот, будет увеличиваться.
В. И. Ленин рассказал на VIII Съезде Советов, что побывал на одном крестьянском празднике в Волоколамском уезде, где крестьянин, выступавший перед односельчанами сказал: «Мы, крестьяне, были темны, и вот теперь у нас появился свет, "неестественный" свет, который будет освещать нашу крестьянскую темноту».
«Неестественен, — ответил Ленин, — не этот свет, а неестественно то, что сотни, тысячи лет могли жить крестьяне в темноте, в нищете, в угнетении у помещиков и капиталистов».
